Вашему вниманию предлагаю фрагмент моего конспекта пленарной дискуссии конференции Ведомостей 10 декабря 2019 года: «Электроника в России: будущее отрасли».
Модератор: … Электроника это готовый продукт, готовые изделия. Их функциональность, современность определяет микроэлектроника. Вот вам рынок микроэлектроники за 2018 год (демонстрирует слайд). В левом углу - объем внутреннего рынка и то, как мы на нем представлены. Из 100% нашего рынка 82% приходится на импорт, 3% это продукция гражданского назначения, 15% это то, что мы используем в вооружении, в военной специальности.
Показательный слайд. В целом порядка 40% мировых инвестиций в электронную промышленность приходится на долю микроэлектроники. Это самая капиталоемкая, наукоемкая… то, что двигает вперед всю отрасль.
Теперь по распределению производственных мощностей, в тысячах пластин в месяц, вот такой разрез (демонстрирует слайд). Безусловные два лидера это Южная Корея и Тайвань, дальше Япония, Северная Америка. Стремительно подтягивается Китай и, вы видите, какие позиции здесь у нас, 0.04%, это, наверное, меньше чем статистическая погрешность. Ну, вот тут, я считаю, пора нам переходить к прямому общению.
Юрий Иванович (Ю.В.Борисов, зам председателя Правительства РФ), вы как самый опытный человек в электронике, который знает, как это было устроено в СССР, скажите пожалуйста, почему нам так важна электроника, микроэлектроника? И как нам стоит себя в этом смысле позиционировать?
ЮБ: Спасибо, уважаемые коллеги, добрый день! Сегодня микроэлектроника это, наверное, одна из ведущих отраслей, которые двигают мировую индустрию. Доля электроники или микроэлектроники в обыденной жизни, в том, что нас окружает… бытовая электроника, специальная промышленная, военная, особенно интернет вещей, телекоммуникации, автомобильная промышленность, авиационная промышленность, судостроение. Наверное от 25%, минимум, до 70% - это доля, которая определяет потребительские характеристики конечной продукции, как раз за счет использования радиоэлектронных технологий и ПО. Эта доля год от года растет. Вещи становятся умными, появились понятия “умный дом” и т.п., все это стало нашей обыденностью, нашим окружением.
Почему произошло так, что Россия, одна из ведущих индустриальных стран, я имею в виду Советский Союз, за последние 20 с небольшим лет, оказалась на задворках мировой индустрии? Есть смысл на этот счет поговорить. Потому что это ошибки, которые нельзя повторять впредь.
Что касается Советского Союза, то при всех его недостатках, жесткая плановая экономика… государство серьезно смотрело, исходя из своих экономических и финансовых возможностей, за развитием передовых отраслей промышленности, к которым, собственно относилась радиоэлектронная промышленность. Тогда этим занималось несколько министерств, например, Министерство электронной промышленности, Министерство радиопромышленности, Министерство средств связи, Министерство электронного машиностроения. Все это, в совокупности, определяло развитие этого направления.
Вы знаете, что где-то с середины 60-х годов начался бум строительства микроэлектронных фабрик, прежде всего, Зеленограда, фабрик Ангстрем и Микрон, тогда это был научный центр. И помимо литейного производства строились сопутствующие производства, которые занимались чистыми материалами, корпусированием. Создавались фабрики в Белоруссии, фабрики в Воронеже. Было достаточно мощное СВЧ-производство, если говорить об электронно-компонентной базе. Исток, Пульсар, ряд саратовских предприятий. Этот список можно продолжать.
Действительно, на рубеже 70-х - 80-х годов мы занимали второе-третье место в мире по объемам производства. И даже на закате Советского Союза Ангстрем еще долгие годы жил за счет экспорта продукции, когда в Китае еще не было понятия о производстве микроэлектронике. Мы туда экспортировали миллионами штук простые кристаллы для производства электронных игрушек.
С 90-х годов начался закат всего того, что было наработано в Советском Союзе.
Почему это произошло?
Думаю, потому, что бездумная приватизация была проведена, в первую очередь. Основные производственные активы оказались в частных руках. Практика показала, что на протяжении двадцати с лишним лет наши собственники не в состоянии были объективно выдерживать темп, который требует развитие этой наукоемкой и дорогостоящей отрасли за счет собственных средств. Развитие шло, в основном, по кредитной схеме, обременяя предприятия процентами за обслуживание долгов. А государство практически было в стороне, поскольку на принципах “капитальные вложения в обмен на акции”, частники не шли на прием этих инвестиций. Наши производства, прежде всего, зеленоградские, воронежские, развивались только за счет инвестиций, которые изыскивали хозяева этих электронных производств. Беларусь у нас ушла.
Я хорошо помню период написания первой Стратегии... 2007 год, когда мы тоже внимательно рассматривали ситуацию с этими предприятиями. Ситуация с микроэлектронными производствами была на тот момент… либо государству нужно было в чистом поле выстраивать новые предприятия, и на это не было тогда средств, либо нужно было на принципах частно-государственного партнерства пытаться выстраивать отношения с хозяевами этих электронных производств, в первую очередь это касалось Микрона.
Кое-что тогда получилось. Помню переход на технологию 90нм, $300 миллионов стоил этот проект. И государство сумело не более $10 млн в качестве взноса Микрону передать.
Тогда сосредоточились на тоже важных вещах, считаю, что они не бесполезны - создании сети дизайн-центров, организации работ по постановке НИОКР, ориентированных на различные сегменты рынка. Мы тогда анализировали сегменты рынка, где российские предприятия могли бы свое присутствие обозначить. Это радиочастотная идентификация, это цифровое телевидение, как цифровое, так и обеспечивающее инфраструктуру, это тематика ГЛОНАСС, это промышленная электроника. И тогда же мы объявили, что государство не должно стоять в стороне и быть наблюдателем, что рынок все расставит по местам, а государство должно серьезно влиять на рыночную ситуацию. И если оно не может впрямую дать необходимый объем инвестиций, оно должно защитить рынки для российского производителя и обеспечить доминирование на рынке отечественной продукции.
Считаю, что в течение следующих 10 лет это оставалось лозунгом. Правительство, различные структуры, занимались формированием вот этого консолидированного рынка. Только последние два года начались реальные подвижки в этом направлении.
Безрезультатно прошли эти 10 лет с 2007 года?
Наверное нет, кое-какие результаты достигнуты, поскольку хотя бы зачаточная дизайн-сеть в России появилась. Сейчас называют около 100-120 дизайн-центров, хотя я бы оценил в 30-40 число работающих по схеме fabless. Остальные это зачатки дизайнерских команд, которые стали возрождаться, в основном, как финалисты... На предприятиях радиоэлектронного, приборостроительного профиля. Люди стали понимать, что без организации работ в области дизайна, нельзя говорить о качественном финальном продукте.
Хорошая тенденция - появились компании, которые оснащены современными средствами проектирования, САПР, практически по-полному циклу. Выполнено большое количество разработок. Международное разделение труда позволило нам прийти и на западные фабрики по схеме fabless foundry. Это дало свои результаты. Я знаю, что есть неплохие результаты у ряда команд, например, у Саши Кима в области разработки и производства микропроцессоров эльбрусовской серии. Были сделаны Байкалы, есть несколько интересных разработок у Элвиса. Модуль, Миландр, НИИСИ РАН, извините те, кого забыл, по-сути вот это ведущие наши разработчики.
Объемы производства подросли с десятков тысяч к сотням тысяч. Но это, конечно, капля в море.
Что произошло чуть позднее?
Апрель 2018 года - ключевая дата, совещание у президента, посвященное состоянию электроники, когда был сделан серьезный вывод о том, что государство не может стоять в стороне относительно этой емкой, системообразующей отрасли, так как появилась угроза нашей стратегической обороноспособности. Мы скатываемся и скатываемся, все вниз и вниз.
Поэтому произошла, по сути, национализация ангстремовского проекта, который был неплох по задумке, но его преследовала череда неудач. Кризис 2008 года, невозможность обслуживания кредитов. Ни много, ни мало, порядка 890 млн евро, стоимость этого проекта.
Пришлось решать, что делать, распродавать оборудование или поднатужиться. Приглашали мировых экспертов. Рынок дал нам новую нишу, начал расти спрос на интернет вещей. Стало возможным реанимировать этот проект. Принято соответствующее решение, государство выделило деньги на достройку этой фабрики, на ее будущее развитие. Что дает серьезную надежду на то, что у нас появится подконтрольное государству, с прямым государственным участием, микроэлектронное производство. Которое возможно приблизится к понятию серийности. Поскольку сегодня по-сути глупо говорить о том, что в России существует серьезное серийное производство микрочипов. Те десятки тысяч пластин Микрона и что-то, что сейчас производится на Ангстреме, это ниочем. Мы даже не присутствуем в мировой статистике. Это обидно, это заставляет сделать выводы, что так забрасывать отрасль, так к ней относиться нельзя. Нужны серьезные выводы, нужны серьезные, динамичные шаги, чтобы коренным образом изменить ситуацию.
Главное - мы не можем не заниматься этим направлением, поскольку сегодня это определяет всю динамику развития промышленности в широком смысле этого слова. О чем вы все хорошо догадываетесь. И, безусловно, это вопросы обороноспособности. Заниматься этим направлением следует также потому, что это наиболее рентабельное направление в мире. Средняя рентабельность производств микроэлектроники - около 30%. Это происходит потому, что в таком производстве - высокая доля прибавочной стоимости, это наукоемкая отрасль. Вы берете песок, вкладываете интеллект и получаете в конце-концов продукт. Это очень выгодная отрасль. И мы, конечно, занимаем в этой области на сегодня одно из последних мест в мире. Наша доля, как уже отмечал модератор, она ни про что.
Что, на мой взгляд, нужно делать? Я очень недоволен, в том числе, и своей работой. Я мог бы, наверное, больше сделать за эти 1.5 года, прошедшие с апрельского совещания 2018 года.
Очень много бюрократии. Сегодня у нас декабрь 2019. И есть надежда, что первые деньги в развитие проекта реанимации Ангстрема придут… но еще год потеряем времени. А микроэлектроника и электроника в целом - это динамично развивающиеся отрасли. Здесь нельзя практиковать традиционные бюрократические подходы, тратить время на все эти бюрократические процедуры.
В среднем, строительство фабрики в ведущих в области микроэлектроники странах занимает один год, от проектирования - до запуска! А мы по 1.5 года решаем вопрос выделения средств и доведения их до конечного исполнителя. Это никуда не годится!
Необходимы организационные меры, нужно о них говорить, предпринимать на этот счет соответствующие шаги. Говоря об этом, я обращаюсь к коллегам из Минэкономразвития, из Минфина. Вы должны осмыслить все это. Написание инвестиционных правил по полгода, это вещь хорошая. Решения наблюдательных советов ВЭБа, требующие процедур - это тоже вещь необходимая и хорошая. Но, к сожалению, по факту, это время. И это время идет. И в итоге мы 1.5 года проспали в очередной раз. А окно возможностей скоро захлопнется. И проект этот, который еще полтора года назад рассматривался, как “в зоне риска”, сегодня уже может… мы много теряем времени на бюрократию. Это один из аспектов.
Инвестиционные средства, которые государство вкладывает в это направление, требуют кратного увеличения. Мы сегодня задумываемся над 1-2 серийных фабриках в России. В Китае свыше 30 фабрик, работающих с пластинами 300 мм по технологии 28нм. Четыре ведущих микроэлектронных производства, Intel, Samsung, TSMC, GlobalFoundries, это 90% мирового рынка. Они выпускают по 0.5 млрд пластин 400 мм. Объем их производства колеблется от $35 млрд до $70 млрд в год. Это позволяет им тратить ежегодно от $15 млрд до $20 млрд в виде инвестиций в НИОКР, в развитие технологий. И где мы, вся Россия?
Еще пример. В Китае, по-последним данным, около 1.5 тысяч дизайн-центров. Вдумайтесь. 400 тысяч студентов выпускается ежегодно. Половина из них имеет профильное образование схемотехников, и приходит затем работать в дизайн-центры. Где мы на этом фоне? Конечно, это никуда не годится.
Если мы сделаем сегодня реальные шаги, и, в конце-концов доведем до конца строительство микроэлектронных производств, то этого явно недостаточно. У нас нет необходимой инфраструктуры, необходимого количества дизайн-центров, которые работали бы по самой широкой номенклатуре изделий, работали бы, ориентируясь на рыночный спрос. А сейчас это либо оборонная промышленность, либо какая-то специальная. Надо шире смотреть на окружающий мир и на рынки. Медицинская техника, промышленная электроника, автоматизированные системы управления производством, ГЛОНАСС, телекоммуникации, интернет вещей, вы можете продолжать этот список.
Причем дизайн-центры должны рождаться не только в классической радиоэлектронной отрасли, но и, например, у связистов, в телекоммуникационных компаниях, они лучше знают, что им нужно. Это каким-то образом нужно воссоздать.
На мой взгляд, в стране на 1, 2, 3 фабрики..., надеюсь, что в ближайшее время, в течение 5 лет они появятся в России, должно работать порядка 300 дизайнерских компаний. По моим подсчетам, это 25-30 тысяч дизайнеров, которые должны создавать продукты, загружать фабрики, создавать широкую номенклатуру изделий, которые бы позволяли отечественной продукции доминировать на отечественном рынке. Роль государства - защищать такие рынки.
Инфраструктура не создана. Создать ее, это одна из ближайших задач, стоящих перед Минпромторгом. Мы на этот счет в последнее время много говорили.
Очень важно привлечь внебюджетные средства в эту наукоемкую и высокорентабельную отрасль. Но капитал ходит только туда, где ему обещаны высокие прибыли. Можно проанализировать опыт ведущих стран. Где-то полгода тому назад, я коллегам из Минэкономразвития передал целый “талмуд” с примерами зарубежного опыта. Все ведущие страны, Америки, Кореи, Тайваня, Японии, Малайзия, Сингапур, используют беспрецедентные меры поддержки этой высококонкурентной отрасли.
Это нулевой НДС. Это полное освобождение от налога на прибыль. Это гранты. Это различные дотации. Свободные экономические зоны. Задействовано огромное количество механизмов. Эти меры только в Тайване оцениваются в $54 млрд долларов. Это огромные средства!
Если у нас нет возможности напрямую из бюджета финансировать это направление, то хотя бы меры такие нужно использовать, они тоже должны работать, они создают привлекательность этому направлению. Если этого не будет, серьезный капитал в это направление… Можете привести мне пример, кто из нашей тридцатки Forbes, вкладывает в это направление? Никто. Может быть кроме Евтушенкова (Владимира Евтушенкова, бенефициара АФК Система). Больше я никого не знаю.
Сегодня можно говорить об ИИ, о цифровой экономике. Вот Сбербанк вкладывает в ИИ. Коллеги, как можно говорить о цифровой экономике и об искусственном интеллекте, не имея основы? Это как строить здание без фундамента. На чем эти технологии должны базироваться? На отечественных микроэлектронных, электронных, программных решениях. А иначе это заимствование.
А если мы скупим зарубежную продукцию в М.Видео и будем здесь заниматься, майнингом, блокчейном, ну… большой результат. Нам конечно поапплодируют коллеги из М.Видео, что мы им обеспечили серьезную закупку продукции. Хотелось бы, чтобы отечественные решения были.
----
